О ни стояли друг напротив друга: лицом к лицу, мальчик и девочка, крепко держась за руки. Такие юные, но в то же время, взрослые: ему минуло четырнадцать, ей же только-только исполнилось двенадцать. Это был их первый и последний поцелуй: едва соприкоснувшись устами, не умело, по-детски, при этом смешно стукнувшись носами. Мальчик что-то торопливо говорил, но она услышала только: «Я буду любить тебя всю жизнь и обязательно отыщу». «Федька, бегом в избу, чертеняка, пора ехать!»…

Юноша рывком сел на кровати. Этот сон снился ему уже на протяжении четырех лет, именно тогда он последний раз виделся со своей возлюбленной Глашей. Мать звала Федора в дорогу, на новое место, ближе к городу, и он ничего не мог поделать, ведь родителям не перечат. Отец его был скорняком, мастером своего дела, матушка помогала главе семейства в нелегком труде, юноша же с малолетства ошивался в кузнице: помогал подковывать лошадей, чинил поначалу телеги, а потом и экипаж помещика, один раз даже карету ремонтировал, за что кузнец иногда делился с ним барышом. Но счастливое время закончилось. Граф Лоскутов Александр Васильевич, владелец большого поместья, двух заводов и даже одного парохода, построил кожевенную фабрику, куда набирал ремесленников со всей губернии. Крепостных покупал чаще с семьями, вольных же нанимал за хорошие деньги. Отцу Федора повезло: вместе с ним выкупили жену с ребенком, что было редкостью. Так мальчишка распрощался со своей любовью, первой и единственной. Многие дворовые девки строили ему глазки (надо сказать, юноша был очень хорош собой), но ни одна не трогала его сердца.

Лоскутов заприметил Федьку, когда тот помогал конюху чинить пролетку, подозвал холопа к себе, затем подробно обо всем расспросил. Оказалось, что живет юноша один (родители померли от чахотки год назад) и из него выйдет хороший возница, да небось кучером на карете справится (была у графа одна, стояла в большом сарае вместе с другими экипажами). «Вот что, хлопец, будешь теперь при мне состоять, возить меня станешь, куда надобно, а жить определяю тебя вон в том доме», — Лоскутов указал на небольшой домик рядом с «каретным» сараем, стоявшим недалеко от хозяйской усадьбы. Федьке справили новую одежду, и началась у него совсем другая жизнь, полная открытий. Катая барина по его надобностям, юноша повидал город, другие поместья, даже два раза видел пароход с огромными колесами по бокам. Но радостная жизнь возницы недолго продолжалась. Граф решил жениться на молодой красавице из старого дворянского рода. Свадьбу сыграли скоро.

Новоиспеченная графиня быстро обжилась на новом месте, взвалив управление поместьем на свои хрупкие плечи, что, впрочем, ее совсем не тяготило. В один теплый майский день, гуляя по саду, она заприметила красавца-возничего, с этого момента он не выходил у нее из головы. Следующим утром графиня сидела в столовой, поджидая супруга, и только он появился в дверях, начала тихонько всхлипывать. «Наталья Петровна, что стряслось, голубушка, - кинулся к ней граф, — почему вы плачете, душа моя, говорите же, не томите». «Ах, Александр Васильевич, как же мне не плакать, — тихо говорила женщина, любуясь из-под опущенных век произведенным эффектом, - ведь целыми днями сижу дома, никуда не хожу, а вы все время в разъездах». «Что же я могу для вас сделать, душа моя?» - Лоскутов подошел к жене и приобнял ее за плечи. «Дайте мне, что ли, вашего возничего, пусть в город меня свозит, я к портнихе схожу или на ярмарку», - отвечала та. «Наташенька, да забирайте его насовсем, - говорил граф, целуя женщину в плечо, - пускай он теперь при вас служит». Мужчина всё больше распалялся и дошёл уже устами до уха, но тут его прервала графиня: «Помилуйте, Александр Васильевич, что вы делаете? Сегодня же пятница, грешно это». Затем мягко, но уверенно отстранила от себя мужа: "Вот теперь батюшке Апраксию грехи отмаливать, а можно, как его... Федька меня в храм возить станет?» «Как угодно, сударыня, но завтра ждите меня в своей опочивальне, я к вам наведаюсь», - игриво произнес граф. «Как скажете, муж мой, я буду ждать с нетерпением», - после этих слов женщина вышла из столовой, наткнулась на горничную и отослала ту за Федькой.

К воскресенью юноша готовился особенно тщательно, ведь он должен был везти барыню в церковь: вычистил свою одежду, вымыл пролетку, подобрал резвого жеребца со спокойным нравом, утром, подкатив к крыльцу, встал, ожидая госпожу. Скоро появилась она, в васильковом платье и такого же цвета шляпке, поверх была накинута шаль, прикрывающая плечи и грудь женщины. Когда Федька помогал ей подняться, платок как бы случайно распахнулся, юноша увидел декольте, а там… Еле оторвав взгляд от прелестной груди, почти не скрываемой платьем, возница залез на облучок, и они тронулись в путь. Всю дорогу графиня молчала, прибыв на место, Федька помог женщине спуститься на землю. Она пошла в церковь, а юноша остался ее ожидать. О том, чтобы идти в храм речи не было, ведь расшибать лбом пол можно дома перед иконой, коли сильно захочется, да и в церкви собрались одни господа, холопу среди них делать нечего. Возница тем временем думал о груди графини, он впервые видел эту часть тела так близко, но его мысли прервала госпожа, вернувшаяся со службы. По пути домой Наталья Петровна велела остановиться посреди поля, заросшего травой вперемешку с луговыми цветами (оно отдыхало перед следующим посевом), вышла из пролетки и побрела по траве, собирая ромашки. Вдруг женщина вскрикнула, затем упала, высоко вскинув руки. Федька, спрыгнув на землю, подбежал к графине: она лежала на земле с закрытыми глазами, платье задралось, обнажив ноги почти до колен. У юноши от увиденного закружилась голова, стараясь смотреть в сторону он спросил с тревогой в голосе: «Что с вами, Наталья Петровна, вы встать можете?». «Феденька, кажется, ногу подвернула, отнеси-ка ты меня в пролетку, а то сама я не дойду», - жалобным голосом простонала женщина. Юноша аккуратно поднял графиню на руки (как ни странно, она была легкая, как пушинка), стараясь не прижимать к себе, понес ее в пролетку. Госпожа же сама обняла Федора за шею и прильнула к его молодому телу. Возница даже сквозь одежду почувствовал тепло женщины, в нос ударил тонкий аромат духов, как во сне, юноша нес графиню, затем усадил ее в экипаж, погнал жеребца до поместья. Там оказалось, что Наталья Петровна ничуть не больна, она с легкостью спрыгнула на землю и уверенной походкой зашагала к дому.

Федор весь день не мог найти себе места, перед глазами стояла графиня, такая красивая, хрупкая, а нос его помнил пленительный аромат духов. Юноша уже отходил ко сну в своем домике: разделся, лег на кровать, закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Он уже погружался в сон, как дверь его комнаты распахнулась и на пороге появилась графиня. Одета она была в накидку с капюшоном, закрывающим почти все лицо, но юноша узнал бы этот запах среди любых других. От неожиданности Федор вскочил с кровати. Женщина подошла ближе, развязала тесемку… Плащ упал на пол, под ним не было ничего, кроме шелковой ночной рубашки. Свет луны, падающий из окна, освещал гостью, и казалось, что она совсем без одежды. Юноша словно окаменел, околдованный ее красотой, прекрасное девичье тело манило его, тянуло к себе, но он не мог даже моргать, не то, что шевелиться. Графиня подошла к Федору, вплотную обжигая жаром своего тела, облобызала его уста сладким, нежным и в то же время жадным поцелуем … Дальнейшее юноша помнил с трудом. Когда все закончилось, женщина, уже стоя на пороге, обернулась: «Феденька, про то, что меж нами было, помалкивай, а если что, скажу, силой меня взял. Ах да, тебе-то никто не поверит, будешь паинькой - приходить к тебе стану, про мужа моего не думай, стареет он, но и ему ласки в достатке будет», - с этими словами она вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Так и стали жить: графиня была у Федьки по средам, по пятницам, а в воскресенье она замаливала грехи и - опять в постель к возничему. Юноша же мужал на глазах, стал более уверенный,
взгляд от девок не прятал. Перемену в нем заметили многие, не исключая графа, который отнесся к этому спокойно, понимая, что он, почти старик, женился на молодой, и на ее похождения смотрел снисходительно, главное «чтобы сор из избы не вынесли». Так минуло лето.

В один погожий сентябрьский день повез Федор графиню в город к портнихе. Сидел и дремал на облучке, ожидая госпожу. Внезапно ему приснилась Глафира, детская любовь, о которой он начал было забывать, только вот она уже была взрослой девушкой и звала его: «Федька, проснись, проснись окаянный». Возничий открыл глаза, но сон не прошел: перед ним стояла его детская любовь, уже взрослая красавица. Оказалось, что живут они неподалеку. Отец Глашки спас барина на охоте, и за это их семья получила вольную. Любовь, дремавшая все это время, вспыхнула в их сердцах с новой силой. Они встречались тайком, изредка. Федора все больше и больше тяготила графиня, он осмелился в очередной ее визит поговорить о Глаше.

Госпожа молча выслушала своего любовника, спокойным, холодным тоном молвила, при этом в глазах ее сверкали молнии: «Что же ты, Феденька, удумал? Со мной разойтись и на этой простушке жениться? Не выйдет, милый мой, со мной будешь, пока не наиграюсь. Станешь мне перечить, скажу, снасильничал меня, а молчала я, потому, что ты меня запугал, убить обещался. И тут тебе две дороги: либо батогами забьют до смерти, или на каторгу, где ты сгниешь заживо, а теперь подавай мне то, зачем пришла…». Никогда Федор не чувствовал себя хуже, чем в эту ночь: он был вещью, детской игрушкой в руках графини, с каждой минутой ненавидел ее все больше. Разрываясь между любимой и барыней, мужчина не заметил: как миновала зима, вскрылись реки, прошел ледоход, как графу доставили новый пароход.

Графиня уговорила мужа покататься на новой чудо-техники, но так как Лоскутов не смог (сославшись на дела) с ней поехать, а без провожатого никак нельзя, она взяла с собой Федора, приодев его и выдавая за своего кузена. Они расположились на борту парохода: команда копошилась у паровой машины, капитан стоял за штурвалом. Им никто не мешал, графиня любовалась колесом, его пластины входили в воду, толкая судно вперед. «Наталья Петровна, так больше продолжаться не может, устал я, моченьки больше нету, отпустите вы меня»,- упал на колени Федька. «Ах отпустить»,-зашипела женщина и пошла к нему, но тут она зацепилась ножкой за кнехт и полетела за борт. Дальнейшее происходило так быстро, что мужчина едва мог вспомнить это: графиня, падающая за борт, он, схвативший ее сзади за платье, каторга перед глазами, ненавистные ночи, проведенные с госпожой, его любимая с грустным, но в то же время полным надежды лицом, Федор разжимает руку, женщина продолжает полет, и плюхаясь в мутные воды реки, попадает под вращающееся колесо парохода. После: околоток, допросы, камера, и так - день за днем. Где-то через месяц его привели к начальнику тюрьмы, но в кабинете, за столом сидел граф Лоскутов. «Так вот, Федька, я все знаю про вас с Наташей, - голос его немного дрожал, но оставался при этом спокойным, - тело жены моей нашли, вины в ее смерти ничьей нет. Я даю тебе вольную, денег много, на дом с хозяйством хватит да еще останется, забирай все и иди отсюда» С этими словами граф пододвинул к краю стола бумаги с пачкой банкнот. Федор ошалело сгреб кучу, начал пихать все за пазуху, не веря своим ушам. «Да вот еще что, если хоть одна живая душа о вас с моей женой узнает, я тебя из-под земли достану. На глаза мне больше не попадайся, уезжай сегодня же, а то боюсь, передумаю. Ну что встал? иди уже!», - почти прокричал граф и отвернулся к окну.

На радость Федора его проводили к воротам околотка, затем выпустили на свободу. На другой стороне улицы стояла она, его вожделенная любовь - Глашенька…

Цитата

Не делайте попыток сексуального сближения, если только не получаете приглашающий сигнал. Пятое Сатанинское Правило