Предисловие магистра Питера Х. Гилмора к интервью для Бойда Райса

11 Апреля1930 Anno Domini - 29 Октября XXXII Anno Satanas

Цитата

«Жизнь есть величайшая милость, смерть — величайшая немилость. Жизнь для человека, удовлетворенного своим земным существованием — как хорошая вечеринка, а кому же захочется уходить с хорошей вечеринки» Антон Шандор ЛаВей ,Сатанинская Библия

Антон ЛаВей ушел с вечеринки. И это была самая адская вечеринка.

ЛаВей умер 29 октября. Музыкант, автор, философ, художник, шутник, укротитель львов, фотограф, миз-антрополог, он был действительно гением самого уникального рода. Он всегда хотел, чтобы вы думали о нём, как только об "обыкновенном человеке ". Он сделал достаточно для десятка великих парней и больше чем сотни простых.
Тем из нас, кому повезло иметь с ним личные отношения, он был известен как " Доктор ", и с его смертью мы потеряли друга и наставника - настоящего отца, который никогда не поскупился бы в своей щедрой похвале нашим достижениям. Не было добрее человека, из живших, к тем, кто это заслужил. Его враги игнорировались: они не стоили усилий ненависти и презрения. Его драгоценное время было потрачено на более приятные занятия.
Его книги, записи и видео будут продолжать достигать тех, кто резонирует с темным аккордом, звучавшим в нем, таким образом он будет развивать ту искру, которая содержится в каждом из них, заставляя её вспыхивать в блестящем великолепии.
Церковь Сатаны, его социальная лаборатория, находится в умелых руках двух верховных жриц: Карлы ЛаВей, его верной дочери и Бланш Бартон, биограф, давнего компаньона, мать его четырехлетнего сына Сатаны Ксеркса Карнаки ЛаВея. Это главная административная сила в постоянно растущей организации. Им помогает Совет Девяти, порядок трапеции и множество членов Священства - все подобраны ЛаВеем и являются, конечно, самыми талантливыми и дальновидными в группе, за эти тридцать два года истории Церкви. Он сказал "Помните, первые девяносто девять лет всегда самые сложные". Сейчас у нас самый тяжелый год, но мы принимаем то, как он видел будущее Церкви Сатаны.
Магистр Бойд Райс - наш друг и коллега, тот, кто находился в тесной связи с ЛаВеем (благоволившим всем средствам, которыми Бойд нападал на этот мир самоуспокоенности). Он действительно товарищ по оружию и часть внутреннего круга. Интервью, которое вы собираетесь читать, последнее интервью для печати Антона Шандора ЛаВея. Эти слова требуется смаковать. И, во время этого чтения, вы будете иметь честь наблюдать разговор между близкими друзьями, делёж идеями между сообщниками, которые работают, чтобы успешно переменить мир.
Горстка людей имела это чистое удовольствие: обмениваться музыкальным опытом с Доктором. Для меня была большая честь находиться среди этой избранной группы. Доктор и я исполнили и записали "Решительных Мужчин" со словами Оскара Хаммерштейна II и музыкой Зигмунда Ромберга. Мы оба почувствовали, что она будет гимном, отражающим большую часть философии, которую продвигает Церковь Сатаны, и удивительное вагнеровское сопровождение Доктора преобразилось в моем адекватном баритон-исполнении. Дайте этим словам зазвучать, чтобы это было воплощено. Мы скучаем по Вам, Доктор, но мы храним внутри себя, пока мы живы.
"Мечтающие, если вы будете действовать, ваши мечты сбудутся! Исполнение вашей мечты, в действительности, зависит только от вас! Если у вас есть душа и бесстрашный дух, вы увидите, как она исполнится. Сердца вдохновятся огнем других сердец. Сильному подчиняются, когда сильный человек показывает им путь!"

Да здравствует Антон Шандор ЛаВей !

Цитата

"Только дурак поверит в абсолютное добро или абсолютное зло". Антон Шандор ЛаВей

В шестидесятых, Антон ЛаВей был везде: на телевидении, в фильмах, в газетном киоске, сердито глядел с обложек мажорных журналов. Он был более чем именем нарицательным:он был всеми любимый бренд зла. Но, как росла его слава, так и поднималась его мизантропия.Как его идеи становились все более широкоизвестными,так и он сам взрастил в себе желание безвестности, уйдя отшельником в добровольное изгнание. В течение почти десятилетия он поддерживал ледяную тишину, отказываясь от крупных сумм денег за телевизионные выступления, и отклонив все интервью. Ходили слухи, что он был мертв. Хотя его Сатанинская Библия продолжает обгонять христианскую Библию по продажам в колледжах, он, судя по всему, исчез с лица Земли.
Тогда, в восьмидесятых, произошла забавная вещь. ЛаВей, тронутый очевидной искренностью и энтузиазмом молодого поклонника по имени Юджин Робинсон, нарушил свое молчание, чтобы дать интервью для Робинсоновского андерграундного листка, «Рождение трагедии». Это интервью было буквально как крик, который услышали по всему миру. Оно стало не только сокрушительным, смешным, кощунственным и умным, оно служило уведомлением, что ЛаВей был еще жив и здоров и по-прежнему имел силу, с которой нельзя не считаться. Кроме того, статья служила призывом к оружию всех видов. Люди, которые выросли на материале ЛаВея стали выходить из столярок, желая отдать дань уважения человеку, и выразить свою благодарность за его влияние в прошлом. Целое поколение людей, которые построили успешную карьеру в качестве художников, музыкантов, издателей, режиссеров, и так далее, стали сплачиваться вокруг ЛаВея и его Церкви Сатаны.
Сегодня существует огромное количество информации связанной с ЛаВеем, его жизнью и философией. Можно легко получить его биографию, его книги, информационные бюллетени, и любое количество журналов, посвященных его сатанинскому Кредо. Существует так много информации об Антоне ЛаВее (и столько же, если не больше, дезинформации!), что впору задать вопрос: возможно это еще не все , что мы не знаем о нем? Ответ на этот вопрос является решительное "да". Существует, вероятно, много больше об Антоне ЛаВее, что не известно, а возможно, никогда не будет известно, чем все слова о нем переданные на печатной странице. Только сейчас, идеи, которые он поддерживал тридцать лет назад, начинает захватывать новое поколение - идеи, которые когда-то считали экстремальными, суровыми, немыслимыми. И, несмотря на их растущее принятие определенными частями общественности, эти идеи по-прежнему остаются слишком горькой таблеткой для большинства современных само-провозглашенных поставщиков экстремизма.
Как ни странно, но некоторым образом, ЛаВей остается аутсайдером даже в эпоху, когда аутсайдерская культура стала широкопринятой и продается в обществе, в котором "бунт " стал статусом-кво. В эпоху, когда педик-наркоман Уильям Берроуз снимается в рекламном ролике Nike, а Генри Роллинз эндорсер ноутбуков, немного обнадеживает то, что Антон ЛаВей еще остается парией после всех этих лет. Для религиозных «правых», ЛаВей по-прежнему очень опасная фигура - Распутник-Антихрист, чья философия секса, насилия и власти, безусловно, признак прихода Конца Света. Для левых либералов, ЛаВей представляет собой равную, но противоположную угрозу: для них он современное лицо фашизма, человек, чьи антидемократические принципы установят почву для возрождения тоталитаризма и сотрут триумф эгалитаризма. Хотя оба сценария, несомненно, являются результатом страха и ненависти, доведенного до логического предела, тем не менее, они несут зерно истины. ЛаВей является одновременно тираном и либертарием, в одно и то же время; неутомимым борцом за прометеевскую природу человечества, который, между тем признает наш, более фундаментальный статус как зверя. Для большинства людей, такой взгляд может показаться противоречивым. Некоторые сочли бы это парадоксом. Для Антона ЛаВея, это просто сатанизм.


Бойд: Сатанизм - философия силы или религия?

ЛаВей: Всё вместе. В этом отличие от любой другой религии, которая когда-либо существовала. Сатанизм – больше, чем просто философия силы, потому что, несмотря на наличие харизматичного лидера, в нем все еще есть невысказанный элемент неизвестности, магии или колдовства. Это, как я думаю, представляет собой смесь из двух компонентов, что и делает его работающим.

Бойд: Большинству религий хватает первичного понимания власти и ее приложения к своей жизни, большинству философий силы не хватает того дополнительного элемента, который удовлетворяет душу.

ЛаВей: Совершенно верно. Сатанизм имеет структуру философии силы и религиозный элемент, именно поэтому он функционирует. Особенно потому, что всегда поощрял разделение церкви и государства, чтобы совесть народная была их гидом, и совестью их, как правило, будет парень в небесах или Иисус, или что-то вроде этого. И эти сверхъестественные силы решают, будет их поведение одобрено или нет. В то время, как светскими составными частями контроля были полиция, армия, различные милиции … И данные две силы действительно не соприкасаются, за исключением военного времени, когда у вас есть капелланы в униформах. Это как в той песне о Второй мировой войне: «Хвалите Господа и передавайте боеприпасы". Образ священника с ружьём представляется слишком ханжеским, но, конечно, мы говорим о людях, которые уже практикуют лицемерие в течении двух тысяч лет. "Вперед Христианские солдаты, мечи против врага": князь мира не мог, возможно, примириться с такой идеей. Раньше считалось, что состоятельный человек мог быть священником или военным, но никогда не имел шансов быть тем и другим одновременно. И в самом широком смысле Сатанизм – это философия, которая охватывает всё. Человек может быть очень религиозным, но при том не имеющим мук совести, когда дело доходит до продуктивного использования чувства ненависти для разрушения.

Бойд: Сатанизм видится самой быстрорастущей религией на Земле. Что послужило причиной такого бешеного интереса?

ЛаВей: Культы и секты - а мы не культ или секта - зависят от системы убеждений, которая не может быть вполне разумной или логической.

Бойд: Чем более необоснованные или нелогичные, тем более они успешны.

ЛаВей: [Смеется] Верно! И отзывы, которые мы получаем, единодушны: причиной преобладания Сатанизма будет то, что, на каждого человека, присоединившегося к культу или секте, найдутся девяносто девять других людей, которые никогда не приобщатся. И эти люди, которые, после двух тысяч лет религиозной догмы, будут сидеть и принимать уведомления, когда что-то действительно имеет смысл. И в полученных нами отзывах есть этот ответ. Вам не нужно читать всех великих философов, чтобы понимать то, что когда-нибудь появится, и которое наконец даст смысл, а сатанизм просто имеет смысл.

Бойд: Некоторые члены организации говорят, что верят в Сатану, как в антропоморфное божество.

ЛаВей: Люди, которые верят в антропоморфного Сатану, возможно являются теми, которые желают быть «идеальными», или мечтают родиться сатанистами. Но их потребность в образах настолько сильна, что они просто не могут избавиться от этого. Например, люди, выросшие в условиях очень строгого католического воспитания, при котором наличествовали фрески святых, картины Тайной Вечери и прочие вещи такого рода, настолько ориентированы на образность, что им почти невозможно избавить себя от ощущения потребности в иконах , которые сильно влияют на их убеждения. Концепция Сатанизма не зависит от изображения, хотя мы можем и использовать его. Но делаем это лишь в символическом смысле, в таком, где Сатана становится нечто большим, чем просто суперзлодей. Мы взяли этот символ и приписали ему некоторые действительно великие качества – Прометеевские. И мы впервые принесли и подчеркнули наследие того, что было Сатанинским! Это никогда не было кодифицировано ранее. Теперь парень, который может быть нарисован на банке с ветчиной и пряностями, или пивной бутылке, или ещё на чём-то в этом роде, претендует называться Дьяволом. Но он больше, чем всё это, что мы и хотим подчеркнуть. Так как не уделялось достаточного внимания к трудам Мильтона или Марка Твена, или деятельности и жизни да Винчи, Галилео, Паганини, Ференца Листа, Камиля Сен-Санса. Многие из этих плодотворно работавших людей являлись Сатанистами. Но в те времена не существовало такого гнета, потому что не имелось никаких кодификаций или указаний на то, какой должна быть Сатанинская личность. Тем не менее, всегда присутствовало изображение дьявола, которого Церковь использовало для представления плохого парня, врага. Это происходило из-за потребности человека в добре и зле. Он должен идти против чего-либо.

Бойд: Козлом отпущения всегда был Дьявол, за исключением времен войны, когда имелся общий враг. И даже сегодня, с массовым распространением Сатанизма, Сатанисты являются единственным меньшинством, всего лишь религиозной , специфической группой по интересам, которая может быть оклеветанной и опороченной с безнаказанностью.

ЛаВей: С безнаказанностью и без зазрения совести! Нет другой группы, с которой вы могли бы сделать это. Нет этнической группы. Нет религиозной группы. Никаких специальных групп по интересам , любой другой группы. Но они могут так поступить с Дьяволом, с Сатанистами. Вот поэтому мы здесь, чтобы донести эту информацию. Мы тут, чтобы создать форум и стать голосом всех тех людей, являющихся естественно рожденными аутсайдерами. И если использование образа Дьявола помогает сделать это, если парень с рогами и раздвоенными копытами страшит людей, которые не любят его, так даже лучше. Они могут иметь Старика в белых одеждах и с длинной белой бородой, а у нас будет парень с рогами. Сравните эти два архетипа и увидите разницу между совсем разными подходами к жизни.

Бойд: Эти архетипы вызывают в воображении диаметрально противоположные взгляды на мир: если вы показали их тому, кто не имел никакого понятия об их значении, они интуитивно знают, что Дьявол представлял действие и жизнеспособность, потому что его эстетика является гораздо более значимой. Он получает больше удовольствия и секса, знает, как жить.

ЛаВей: Да. Это определенно Сатанинская эстетика. Есть объекты, повседневные орудия, артефакты, архитектура, автомобильные проекты, такие вещи, как огнестрельное оружие, которые выглядят Сатанинскими. Вы бы не сказали о том, будто что-то выглядит христианским, так: "Это очень по-христиански выглядящий автомобиль. " Или что-то вроде «Luger или 45 калибр выглядит очень христианским». Но вы можете сказать: это весьма Сатанинская на вид вещь – заметно по её форме.

Бойд: Некоторые вещи выглядят врожденно злобно.

ЛаВей: Совершенно верно. Они обладают притягательностью.

Бойд: Кое-кто в вашей организации говорит, что нет такого понятия, как зло, в то время, как другие требуют служить злу. К чему склоняетесь вы?

ЛаВей: Моё мнение таково: я боюсь, что просто спопугайничаю Ницше о выходе за пределы добра и зла. Я подразумеваю следующее: только дурак поверит в абсолютное добро или абсолютное зло. Есть действительно нехорошие явления, я даже не хотел бы называть их «зло". Существуют отвратительные поступки, которые могут совершить люди, нарушающие дарвиновской закон выживания, они просто взывают к тому, чтобы быть уничтоженными, но это не значит, что таковы добро и зло. Совершение чего-то вредного, разрушительного для себя или других – вот основание для определения понятия «зло». Исторически великие войны велись на противопоставлении врага как зла, даже если это было сомнительно. Никогда не было такой стороны, которая бы сказала: «Мы плохие парни, а они хорошие ребята". Все всегда думали, что их позиция являлась самой правильной, ведь они хорошие парни. И я уверен: так велось с гунна Аттилы до американских революционеров, от нацистов до сталинистов.
Все они считали, что пытаются построить лучший мир. Никто никогда не приходил и не говорил нам, что вместо добра нужно зло, так как мы злодеи. Мы высказываемся примерно, как Ницше: «Ничего хорошего не существует. И нет никакого зла. Для одного – мясо, для другого – яд». Хорошие понятия для одних будут плохими для других, и наоборот. Это всё так просто. Нарушая принятые человеческими сообществами законы, установленные для управления, но могущие быть измененными, некоторые люди совершают то, что даже в животном мире было бы основанием для их уничтожения, так как они выбиваются из стаи.
Потому что вам нужны кодекс силы, моральный кодекс, преданность. Я скажу так: внутри данного общества верность является, пожалуй, самой главной составляющей, независимо от того, что считается добром или злом. Верность в социуме - нечто более важное, сатаническое, чем то, что оно признает добром или злом.

Бойд: На Церковь Сатаны сейчас сильно жалуются за то, что она сделала Мэрилина Мэнсона своим священником. Он получил много упреков за связь с вами. Вы, кажется, очень поддерживаете друг друга.

ЛаВей: Потому что он выступает в образе эдакого Крысолова. Его представления замечательны и, конечно, не так вредны, как приятно выглядящий засахаренный попкорн. И в настоящее время, в такой атмосфере, он делает правильные вещи. Он совершает как раз то, что нужно, будучи очень умным, чувствительным, с хорошо подвешенным языком и, конечно, драматичным индивидуалистом. Ему подходит жречество. Наши критерии для духовенства или священника основываются на влиятельности человека во внешнем мире. И нужно быть пришибленным, чтобы не понимать, что он оказал влияние на внешний мир.

Бойд: Джейн Мэнсфилд и Сэмми Дэвис-младший были членами ЦС, и никто не считал это чем-то возмутительным.

ЛаВей: Совершенно верно. У нас есть люди, которые являются профессионалами высокого уровня на сегодняшней сцене с точки зрения музыки, искусства, издательского дела и так далее, делающие именно то, что хотел бы сделать и я сам, если бы мог разделить самого себя на большое количество разных людей. И они на современном рынке используют современные идиомы и инструменты, смешивая их с нечто более серьёзным. И это то, что так показательно совершил Мэрилин Мэнсон, намного более важное, чего не смогли сделать некоторые другие исполнители: качественно смешать эпатаж и богохульство. Мало кто может справиться с данным делом. На это способны такие люди, как King Diamond, Томас Торн из The Electric Hellfire Club . Но даже те, кто не в состоянии того сделать, служат цели. Они, как меньшие элементы: само их присутствие является необходимым.

Бойд: Расшевелить болото?

ЛаВей: Расшевелить болото!! То, что Мэрилин Мэнсон делает сегодня на большой сцене, не очень-то отличается от того, чем занимался я в 1966, '67, '68, '69, привлекая людей к Сатанинскому Ритуалу. Он просто пользуется другими средствами. И люди, которые бы сказали, что рок не является подходящим средством, неправильно понимают меня.

Бойд: Вы заявили, что христианство теряет силу, и это казалось пустой риторикой, учитывая, что в шестидесятых оно было самой могущественной силой на планете.

ЛаВей: Я всегда чувствовал, что человек создал бога по своему образу, а не наоборот. Когда я наблюдаю несчастные случаи на шоссе, когда кто-либо пьяный или под кайфом, будучи не в своем уме, врезается в машину, полную людей, причём, такие всегда выживают, а невинные жертвы оказываются убитыми; когда я вижу ребенка, умершего в кроватке или умирающего от какой-то ужасной болезни – всё это печалит меня. Когда я думаю о людях, воображающих, что некий бог защищает их, то я злюсь. Кажется, он всегда на стороне засранцев. Не хочу никакой частицы такого бога. Если бы я мог выстрелить из своего пистолета в воздух и как-то подстрелить этого далекого бога, то незамедлительно сделал бы это. Но вы видите, что это выдумка, сконструированная засранцами, нуждающимися в подобном боге.

Бойд: Разве это не суеверие, которое держит их в строю, из-за страха наказания?

ЛаВей: Давайте станем на эту сторону: вам нужен Бог создавший человека по своему образу, как это всегда было, чтобы держать этих людей в строю. Это сделает их богобоязненными - и снова акцент делается на страх и наказание – ему достаточно только взмахнуть рукой, чтобы избавиться от них, и они знают об этом. Но это единственное, что вызывает усмешку и заставляет меня считать его мудаком. Как тут не посмеяться над теми, кто обращается к нему с просьбами или падает ниц протирая свои чулки. Они не решают свою проблему.

Бойд: Тот факт, что у вас так много позаимствовали, является свидетельством силы ваших идей, но люди до сих пор имеют проблемы со словом на букву «С». Если слово на букву «С» не было бы добавлено, то получили бы ваши идеи еще более широкое распространение?

ЛаВей: Если бы слово на букву «С» не было добавлено, то мои идеи никогда бы не появились в печати, и никто бы вокруг их не спёр. Никто бы не разводил того срача по поводу сказанного или не сказанного мною. Но именно потому слово на букву «С» словно мул, разбивающий толстую доску; вы и получаете внимание в первую очередь. И дьявол всегда хороший пример - он представляет собой темную сторону человеческой природы, мятежную сторону, сторону, которая всегда подавлялась и ту сторону, которая в действительности не злая, а лишь непопулярная, немодная.

Бойд: Помогли ли вы через продвижение приоритета индивидуальности получить определенное тщеславие тем классам людей, которые раньше никогда не имели его?

ЛаВей: Уборщики, занятые чисткой сортиров, стали внезапно недовольными, требуя больше прав, больше уважения. Хобо (американские бродяги, работавшие за еду и кров прим. переводчика), которым всегда нравилось бродяжничать, вдруг почувствовали, что общество должно им больше. Каждый хочет быть значимой шишкой, даже если не может принести никакой пользы. Я думаю, есть некая тенденция или движение к этому. Конечно, эти люди не переварят всё уравнение. Они воодушевляются, когда слышат то, что каждый человек может быть своим собственным богом, и просто игнорируют те аспекты, которые касаются личной ответственности, которые, конечно же, являются ключевыми элементами. Я, наверное, говорил об этом больше, чем кто-либо ещё: вызывал ворчание и жалобы у каждого, считавшего себя большой шишкой. Но полагал так: "Ну дайте им быть тузами ". Но, по крайней мере, найдутся люди, которые видят это насквозь и могут сказать: «Нет!». Они способны щеголять вокруг и делать вид, что они большие шишки, но должно иметься достаточно людей, сказавшим им «нет», и это будет по-Сатанински.

Бойд: Был ли мир лучше, когда вы были молоды?

ЛаВей: В некотором смысле так было, да. Именно потому, о чём вы меня спрашивали. Тогда не было так много больших шишек. Если кто-то хотел возвысить себя, работая синим воротничком, вкалывая на мельнице или угольной шахте, или что-то вроде этого, у них была возможность поставить себя выше всего этого. Нужно было то, что они называют достойной работой, дабы таким образом они могли гордиться тем, что они сотрудники автомобильного завода или нечто подобного. Это выделяло бы их среди других, потому что мало кто мог сделать действительное нечто самостоятельное сам по себе. По сегодняшним меркам, оглядываясь назад, вы увидите, что эти люди оказались несколько продуктивнее, чем они были, и вы понимаете, что, возможно, они были просто немного хитрее и не обязательно ярче, чем парень, работавший за сверлильным станком. Может быть, он был столь же ярким, но, возможно, они имели напористость, чтобы выйти и сделать что-то самостоятельно, это так важно для Сатаниста. У них была индивидуальность и желание вырваться из стада.

Бойд: Или они «самоделкины». Многие люди, умные или талантливые, не способны действовать.

ЛаВей: Совершенно верно. Люди, которые были тузами тогда, были «самоделкиными», как правило. Теперь куда меньше самостоятельных людей, потому что так легко пойти по пути наименьшего сопротивления.

Бойд: Чем больше вы движетесь по пути наименьшего сопротивления, тем больше программ существует для вас. Если вы алкоголик, вот программа. Если вы бедны ... то, как вы сказали когда-то, «богатые богатеют, а бедные могут разбогатеть?». Если у вас нет ничего, то всегда есть программа для того, чтобы дать вам все то, чего вам не хватает.

ЛаВей: Совершенно верно. Они платят людям, имеющим детей. Ещё много чего можно сказать о системе социального обеспечения. Внешне я не допускал бы этого, но лучше найти в яблоке целого червя, чем половину. Программа социального обеспечения чересчур поддерживает самых слабых, наименее продуктивных членов общества. И, тем не менее, что там со всеми этими глупцами, которые идут на работу и с работы? Они самодовольны, они получили свои важные места, свои титулы и штучки. Пожалуйста, избавьте меня от этого! В офисах на любом этаже есть, как правило, два или три человека, которые делают всю работу. А остальные профессиональные иждивенцы. Они появляются в то время, когда нужно получить свой чек, чтобы потом пойти и потратить свои деньги в магазине компании. Их реальная работа заключается в том, чтобы держать деньги в обороте. Они не должны, в силу само-праведности, убеждать в своей правоте, потому что, когда всё сказано и сделано, большинство из них получают пособие, только другого рода. Кто сказал, что бомж, собирающий подаяние, не умнее, чем «белый воротничок», который приходит на работу каждый день и хвастается тем, какое важное место он занимает? По моему опыту, люди, говорящие громче всех о том, как им трудно работается, как правило, одни из тех, кто работает умеренно.

Бойд: Люди пытаются разоблачить вас, называя барыгой.

ЛаВей: Я был обвинён в том, что являюсь шарлатаном, эксплуататором, наихудшим типом мерзкого барыги. Я могу ответить, что являюсь не более и не менее, как человеком с определённой жизненной позицией. Я слышал такой же ответ на подобного рода вопросы в интервью Чарли Мэнсона. Он сказал: "Я буду всем тем, кем вы хотите, чтобы я был." Ну ладно, я шагну дальше и скажу: "Отлично, я буду всем, кем мне нужно быть, чтобы полностью выполнить эти требования, необходимые для того, чтобы представить меня таким, каким я должен быть представлен.

Бойд: Что приносит вам радость?

ЛаВей: Сила... через радость! [Смеется]. Нет, когда я думаю о том, что приносит радость, я начинаю походить на настоящего Дьявола… Римский-Корсаков написал довольно туманную музыкальную композицию, называющуюся "Антар". Это симфоническая сюита в четырех частях, каждая из которых приносит разные виды восторга, и та, которую я люблю больше всего, называется "Прелесть мести". Это иронично, потому как Тод Браунинг в «Уродах»(Freaks) решил использовать её в качестве лейтмотива. Фильм начинается с выступления зазывалы, и за кадром вы слышите " Прелесть мести ". Это подготавливает почву для того, чем всё закончится. Я думаю, что самая неуловимая из радостей - та, о которой вы меньше всего ожидаете что-то услышать. И вам хочется, вы можете просто сидеть сложа руки, праздновать и наслаждаться моментом, тем самым моментом, пока проклятие работает. Но есть, пожалуй, самая неуловимая радость. Мой сын мне её приносит, эту несказанную радость. Возможно из-за моего возраста и из-за того, что могу найти и посвятить ему время, я действительно ценю его. Конечно, мне нравится думать о нем как о будущем короле. И мои животные... Вот форма радости, которая, как я понимаю, выходит за пределы человеческих отношений. В Заратустре Ницше сказал почти то же самое: что Надчеловек или Сверхчеловек учатся у детей и животных. Вот где можно извлечь великие уроки. Если вы сомневаетесь, не спрашивайте другого человека - идите в зоопарк. Или цирк. Или спросите вашего кота.

Бойд: А что действительно бесит вас ?

ЛаВей: [длинная пауза] Меня бесит несправедливость, вот что. Думаю, что ребенком я слушал слишком много "Шоу Одинокого Рейнджера" по радио. Или "Зеленого Шершня", или "Тени", или "Свистуна" (американские радиошоу 30-х годов ХХ века. – прим пер.).Меня бесит то, что вызывало обозленность у них – Несправедливость! Я хочу взять и сделать нечто подобное. Для меня радость - когда кто-то получает по заслугам. Я не думаю, что было достаточно фильмов, пьес, написанных книг, где подобные вещи происходили. Я хочу видеть такую настоящую Сатанинскую литературу написанной, настоящие Сатанинские киносценарии, где принятое Желание Смерти становится высшей силой. Где в конце нет искупления.

Бойд: Мне нравится спрашивать людей: если бы вы могли путешествовать во времени и заниматься сексом с любой известной женщиной в расцвете лет, то кто бы это был? Но, возможно, бессмысленно спрашивать об этом человека, который был связан с Мэрилин Монро и Джейн Мэнсфилд?

ЛаВей: Я признаю, что имею склонность к показушным блондинкам, в меру упитанных и предрасположенных к целлюлиту. Но есть тип блондинки, имеющей тёмные волосы или черные волосы, танцующей с хула-хупом или танец живота. Но она как тип противоположный себе! То есть ангелоподобный и невинный, но такая очень непослушная, своего рода, похотливая невинность. Так что я допускаю, что мой выбор в женщинах, которыми я наслаждаюсь больше всего, включая Бланш, в основном основан на этой почве. Есть очень небольшое количество описаний этого типа женщины на сегодня, но хочу сказать, что в достаточной мере эту нишу закрывает художник, наиболее посвященный, как кажется, в понимание этого идеала – Куп. Мне нравится, как этот тип женщины изображают такие художники, как Рой Крейн и Мэтт Бейкер, но сейчас, я думаю, Куп наиболее показателен в этом роде.

Бойд: Вы отстаивали забытую музыку столько, сколько я себя помню. Сейчас многое из этого материала испытывает огромный всплек популярности. Довольны ли вы тем, что все больше людей могут наслаждаться этой музыкой, или вам грустно от того, что то, которое когда-то было вашей личной одержимостью, теперь стало ароматом месяца?

ЛаВей: У меня смешанные чувства. Я чувствую, как бы было замечательно, если бы все были привержены такого рода музыке, но, с другой стороны, я чувствую, что это слишком хорошо для них. И это может заставить их думать или чувствовать что-то. Я знаю, вы воспевали хвалы Мартину Дэнни в последние двадцать пять лет, как вы себя чувствуете? Будучи настолько чуждым господствующей современной музыке, играя то, о чем никто не имеет понятия, и вдруг это начинает продаваться, которое люди воспринимают как нечто новое. Я ожидаю увидеть, что или эта музыка действительно вернется, или она будет выхолощена и разрушена современными исполнителями, которые не имеют никакого понятия о ней. Если она вернется, то это будет очень опасное явление, потому что, как я и сказал, музыка заставит людей чувствовать и изменяться. Они станут зависимыми от неё, словно маньяки. Или от глазированных пончиков, или яблочных пирогов с коричным соусом.

Бойд: Вы работали на карнавале , фотографом-криминалистом, музыкантом; что бы вы делали, если бы не основали Церковь Сатаны?

ЛаВей: Я бы хотел прожить восемь или десять жизней. Я могу думать о многих вещах, которые хотел бы сделать, если бы у меня было ещё тридцать-сорок лет. Эта жизнь пролетает, как сказано в Рубаяте Омара Хайяма. Одно несомненно: эта жизнь летит. Когда я думаю об этом, то люблю рисовать. Когда рисовал, думал, что смогу быть очень легко удовлетворен этой жизнью. Садиться и поглощаться чем-нибудь наподобие живописи или рисования в течение бесконечных часов - я знаю каково это и именно поэтому настолько благодарен великим художникам. Я люблю животных так сильно, что был бы доволен, работая с ними, особенно большими кошками. У меня есть сходство с большими кошками.
Криминология всегда интересовали меня. Работать с силами правопорядка и быть связанным с тайнами жизни и смерти, ежедневно, на животном уровне. Может быть раскрыл бы несколько преступлений. Или даже совершил бы несколько преступлений. Мне бы понравилась возможность заниматься в этой области. И музыка всегда была моей первой любовью. Я начал играть, когда мне было пять лет, и думаю, что не смог бы существовать без музыки. Будь у меня еще жизнь, чтобы жить снова, снова и снова, я мог бы исследовать эти вещи более углубленно, и моя жизнь не была бы столь разбросана. Но тогда люди сказали бы мне: «Не забывайте, что разбросанность была тем, что привело к вашей философии и собрало Церковь Сатаны». Это не прозрение, и никакой большой рогатый бог не говорил со мной в клубах дыма и пламени. Это результат любительства, любительства, любительства во всех этих вещах.В дарвиновском смысле, возможно, было необходимо пройти через все эти карьеры , прыгая от одного дела на другие стороны. Сей эклектизм подготовил меня. Я встречаю людей, которые, эгоистично говоря, мне как дети. Я не встречал их много, спрос никогда не удовлетворялся предложением. Но эти люди делали то, что сам бы сделал на их месте. Они просто потрясающие, производят замечательные штуки. Они могут взять мяч, я могу передать факел. Легко. Я очень горжусь этими людьми и тем, что они делают. И, наверное, в 1997 году я бы делал вещи во многом таким же образом, как и они, с небольшими вариациями. Ничто никогда не постоянно , когда дело доходит до причуд, заблуждений и изменений , которые отражают подвижную природу мира. Но есть определенные вещи, которые не стареют, как горы и океаны ...

Бойд: И человеческая природа.

ЛаВей: Человеческая природа. Это не меняется. Вы правы. Человеческая природа неизменна. Но всегда будут те люди, которые отделены от этих ... людей [ЛаВей говорит это слово с презрением]. И такие, каковыми я горжусь. Они являются теми, которые делают не так много поисков, чтобы найти вас, но, кажется, магнетически притягиваются, проходят через мои врата в конце концов. Это подобно вспышке, подающей сигнал. Отправленной в эфир, атмосферу. И уверен, этого достаточно, чтобы они появились.

Seconds Magazine, 1997
Boyd Rice interviews Anton LaVey
(перевод: Alex REVBLKGD Petrov, корректура: Ольга Гиевская), 2016